ИНС И АУТС
Отрывок из одноимённой книги Геннадия Вяткина (группа МИССИЯ:АНТИЦИКЛОН)
Часть 2
НОВЫЕ ШАХМАТЫ
Однажды Инс и Аутс в шахматы играли. И вот, в разгар игры, Инс сделал пешкой ход конём и, под прикрытием слона, напал на короля дружины друга.
Аутс:
– Пешка так не ходит. Или что?
Инс:
– Я правила меняю. Потенциально в каждой пешке сила скрытая живет, как конь - в любом пальто. Но я не отвечаю за неё, я просто адекватно следую её желанию, когда она сама в моей руке себя включает
на все сто.
Аутс:
– Ладно, понимаю, но в случае таком, тотально мой король неприкасаем.
Инс:
– И так бывает, хорошо, тогда выигрывает тот, кто первым правила игры легко меняет.
Аутс:
– Прекрасно, Инс, теперь учти, выигрывает тот, кто первым всё на веру принимает.
Инс:
– Великолепно, Аутс, так и быть, аминь, выигрывает тот, кто проиграет.
Аутс:
– Сдается мне, тогда уже в такой божественной игре нет победителей вообще.
Бросая вдруг чужого короля в корзину с мусором, Инс говорит, пока король в полёте зависает с ужасом:
– Успех – процесс, он как дыхание, он существует в непрерывности исканий. Такое пониманье – сила – ответственность за рамками привычных правил жизни, движения источник в небе знаний, старания от эго тьмы в отрыве.
Аутс:
– В суть этой мысли погружение моё – иное. Сейчас, сейчас… скажу тебе…
Инс:
– Всё можно уловить, понять и даже съесть, пока в пути ты не привязан к вольной воле.
Аутс:
– Пока я есть сейчас и здесь.
Инс:
– Да, мой друг, иное понимание, как ангельская свету месть,
как в голове индюк, или как вместо кошелька в кармане честь иметь, или как женственность в себе принять брутальному бойцу, как бой
без цели, как судья без мук, иль как увидев в ромбе круг, потом увидеть в нём спираль на самом деле.
Аутс:
– Ой, ой, чужое мнение стрелою мозг пронзило. Только мне ли?
Инс:
– Да хоть кому. Конечно, каждый вправе быть без меры уязвимым,
но нерушима связь между различными концепциями мира. Иное – лишь на первый взгляд другое. Единство в главном в каждом случае уместно. И догмы, разделяющие нас, по сути, мнимы.
Всё думая ещё о погружении ином в иное, Аутс говорит:
– Дааа…, интересно.
Инс:
– И непрерывность как процесс процессов и как триггер единения всех действий для любых побед необходима, как чистоты сердец прерогатива для любви и справедливости небесной.
Несчастный Аутса король, в корзину приземлившись мягко,
в отчаянном унынии порядком:
– Дожились мы. Какое невезенье! Кто будет чтить закон игры?
Куда идём? Погрязли в нетерпеньях в непростое время! Безделье. Страх. Невроз. Забвенье. Сон. А впрочем, ведь меня не по закону шахмат съели, подумаешь – с доской я разлучен. Король на то ведь и король, чтобы входить с душой в любые измененья, была б казна моя полна алмазным излученьем, а власть реальная-то, как всегда, в руках того, кто как бы здесь и вовсе не причём.
Подумав, Аутс говорит так, словно он уже готов уйти и за границу смыслов:
– Так вот, о понимании ином: хватило бы извилин мне, но, без сомненья, и прерывность – непрерывности частица, как тёмное болото – часть прекрасных лилий, как ноль – часть изобилия, как спор – часть истины, как боль – часть исцеления, как тишина – часть выстрела, как остановка – часть движения, как смерть – часть воскресения. Всё – как неверие в такие мысли – часть доверия к их смыслу. Смешно сказать,
но неудача – только часть победы и прозрения.
Инс, дополняя друга:
– Да, как желание твоё – часть общего намеренья.
А Аутс сам собою поглощён:
– Игра жива, пока ты увлечён, но как без четких правил-то играть
вновь изловчиться? Смысл в чём?
Инс:
– В развитии игра любая словно жизнь, которую не каждый понимает.
В контексте этом непонятливый игрок с успехом лишь от перемен страдает.
Чужого короля в корзину с мусором бросает Аутс,
улыбаясь, и, пока король его соперника летит, предположительно, корзины мимо, говорит с пугающим ехидством, но игриво:
– Так, ясненько мне всё. И пешка может стать конём. И короли летают. Жизнь, как любовь, на голый интерес сама с собой играет в смерть,
при этом, ничего такого за собой почти не замечает.
И в то же время с мусором корзина (для всех так незаметно двигаясь
в ответ на Аутса бросок неточный, и этим Инса короля в себя вмещая) вдруг вещает, словно независимый эксперт в её лице на вечные вопросы отрешенно размышляет:
– О да, все разговоры о любви, но кажется мне иногда, что нет здесь никого, кто знал бы о любви хоть что-то. Любовь, как жизнь, – сама всему венец. А быть собою в ней – любимая, но странно, что почти
для всех тяжелая работа.
Король, в корзину только что упавший, подмигивая грустно королю, который оказался в ней чуть раньше:
– И проигравших тоже нет, кроме всех тех, кто под коронами родился
и, как свет, всем изначально должен. Эй, добрый враг мой, как ты здесь? Привет.
Как руки мудреца уставшей глине, корзина королям внутри себя:
– Да, в каждом есть и альфа, и омега. Но как там не крути мозгами, типа, вольного стратега, в пыли больших основ
на чердаке побед своих, в классической до слепоты игре лишь вспоминать в тоске придётся схемы, сбиваясь на мечту сменить
на шахматной доске унылые до сумасшествия квадраты на превеселые до сладких слез круги.
Гудит на шахматной доске оставшаяся рать, как перед взрывом семя:
– Ура! Играть – не воевать!
Корзина в том же стиле продолжает:
– Победами богат лишь тот, кто без условий сам себя обрёк пропасть
в любви к игре, не убоявшись всё же не играть, играя.
– И-Go, Go, Go – заржала пешка, словно конь-сапер на сложной мине.
Бог новых шахмат из глубин её души всем улыбнулся, просыпаясь
от безделья и тоски.
– Храните королев, О Боги! – друг другу прошептали короли
в корзине.
Бог новых шахмат через тело авангардной пешки и голосом корзины королям, и всем в итоге, словно чтец в театре шахматных пророчеств, произносит:
– Да, это можно,
когда бы пешки в высшей силе
без разрушительных идей себя открыли,
когда бы лестью Короли не жили
и выше золота Любовь и Мир ценили,
когда бы оседлали Королевы сами
не для тупых страстей, смешных интриг и глупой славы
в своих сердцах, до гордости печальных,
всех самых диких и безумных лошадей,
тогда …
возможно всё – есть и у солнца тень!
Эй, улыбнитесь!!
Новых шахмат всем!!!
Кирилл Захаров