Чтоб привлечь на грядущий барнаульский концерт Лукича как можно больше народа , предлагаю вашему вниманию беседу Романа Неумоева с Черным Лукичем , состоявшуюся минувшим летом в Тюмени.

Источник: www.luckich.nsk.ru

Холодное лето 2003 года или «Чёрный Лукич» в Тюмени

--------------------------------------------------------------------------------

Эпизод 1.

Сами знаете, какое оно выдалось, это лето 2003 года. В разгар июня, аккурат когда по всем погодным тюменским традициям всё живое должно буквально изнывать от палящего 30-ти градусного зноя, напротив, ничего подобного не происходит. Льют дожди, холодрыга и ветрище, аж до студёных соплей.

А я как раз собрался в Тобольск съездить. Ну, такая вот личная поездка с духовными целями. Захотелось побродить по Тобольскому кремлю, да повидать отца Макария, которого в университетской среде все называли «Свих». Ну, вы, наверное, помните такого.

Ну вот. Собрался я и двинул на вокзал, встал там в кассу, чтобы билет взять. Простоял этак с полчаса. И тут вокруг моей персоны некое непонятное коловращение начало происходить. Вроде бы как ничего особенного. Подошли какие-то хлопцы. Один какой-то «черножопый» 1, а два других, судя по манере выражаться, явно в прошлом сидели. И давай они все наперебой утверждать, что они тут стояли, в смысле, занимали. А стоящая за мной тётя никак их узнавать не желает. Ну и, само собой, сыр-бор по этому поводу и перепалка. И все ко мне аппеллируют. И то эти мужики меня по плечу этак хлопнут, мол, за ним вот и занимали, то эта тётя на меня ткнёт, мол, ни хрена подобного. Короче, тут мне это всё дело надоело, и я с воплем «да пошли вы все!» из этой очереди выскочил и счёл за благо покинуть столь беспокойное место. Видать, не время мне ехать в Тобольск. Обождать надо.

Вышел я из кассового зала, перешёл через площадь и оказался около дома культуры «Железнодорожников», ЖДК, по-нашему.

Эпизод 2.

Ну вот. И тут я вспомнил, что уже несколько дней подряд собирался встретиться с Димкой Кузьминым, который и есть «Чёрный Лукич». Дурацкое, кстати, название, если учесть желание Димки угодить каким-нибудь макаром в «формат» 2 и зазвучать по радио. С таким названием, по-моему, ну хоть «супер-формат» произведи, всё одно — ни один разноредактор Димку в эфир не запустит. У ихнего брата на нас, «христовеньких», нюх. Ого-го, какой нюх! Они, брат ты мой, поди-ка, не дурнее паровоза.

Ну, ладно. Вот, вспомнил я про то, что Димка-то Кузьмин, по слухам, аккурат в Тюмени зависает, и чего-то там пишет с Сашей Андрюшкиным. Не иначе как новый свой альбом. А я, признаться, Димкины песни очень даже люблю и уважаю. Я, почитай, из русского-то рока, будь он неладен, ничего больше и не слушаю. Потому что русский рок, как показали более чем 30 лет его существования, это, в основном, такое «фуфло» 3, что слов-то невозможно найти, чтобы адекватно выразить всю степень отвратительности этого болезненного нытья и смехотворной амбициозности, кои присущи ну буквально всем его представителям. Включая, кстати, и меня самого, чего уж греха таить. Мои тексты, как перевели на немецкий язык, да прочитали западным немцам, они аж позеленели. Это чего же он от нас хочет? Чтобы мы тут все повешались!? А ни фига подобного! Нам тут хорошо, и, мало того, мы жить хотим. Нам, может, это дело нравится, жить, то есть.

То есть такая вот реакция. Нет, ну правильно, за что вот все песни Димки Кузьмина и любят. Не грузит он своими песнями людей, не мешает им жить-поживать, да радоваться. Такой уж он человек. Мудрец, стало быть, не то что некоторые!

Эпизод 3.

Зашёл я в дом культуры, поднялся на второй этаж и тихонько постучал в дверь, за которой, сколько себя помню, всегда скрывался оркестр народных инструментов под управлением Андрюшкина-старшего. Там я и обнаружил Диму, Сашу и Сашину подругу, Татьяну. Оказывается, я посетил эту группу товарищей аккурат в момент активного творческого процесса. Поэтому, чтобы процесс не нарушать, мы с Лукичем отправились на свежий воздух пить пиво, курить сигареты и рассуждать о нашем житье-бытье. Ну, потом мы, ясное дело, ещё и водку пьянствовали и я, наконец-то, выяснил, где и когда произойдет тюменский «квартирник» 4 Лукича, о котором свидетельствовали несколько ксерокопированных афиш. Одну из этих афиш организаторы мероприятия, а это, в данном случае, были сами Андрюшкин с Лукичём, примотали скотчем к стволу дерева на аллее, ведущей к памятнику В.И.Ленину. А памятники эти, кстати говоря, так и стоят по всей стране на центральных площадях. ХХI век уж на дворе! Уж скоро, поди-ка, всяческие фантасмагории про инопланетян и фотонные ракеты на «альфу-Центавру» начнут сбываться, и сказка, наконец-то, станет былью, а они стоят! И лысый этот хрен все тычет своей провидческой ладонью куда-то туда, где Макар телят не пас. Ну совсем не на «альфу-Центавру». На Антарктиду, что ли?

Ну ладно. Короче говоря, выяснил я, наконец то, о чём умалчивали эти афиши. Выяснил я, где и когда следует оказаться для того, чтобы попасть на квартирник Димки Кузьмина, которого все нынче кличут «Чёрным Лукичём», и который на самом деле светлый, а вот, поди ты.

Ну ладно. И вот, в результате всего этого, я и оказался 18 июня 2003 года, в 18 часов 30 минут на остановке «Жилой массив», на окраине Тюмени, где и обнаружил Кузьмина, Андрюшкина, Женьку Кокорина, Эдика по кличке «Скам», ну и, чтобы тоже там чем-нибудь заняться, включил принесённый с собой диктофон и начал Кузьмина нтервьюировать.

Эпизод 4.

Далее везде я — Роман, Дима Кузьмин — Лукич.

Роман: Почему оказался снова на тюменской земле и почему столь неорганизованно?

Лукич: (со вздохом) Ох, снова вот оказался на тюменской земле, приехал к своим любимым людям, и, слава Богу, всех их повидал: и Романа Владимировича, и Джексона, и Жевтуна, и Аркашу Кузнецова.

Роман: То есть цель — такая дружеская поездка, что ли?

Лукич: Приятное с полезным. С одной стороны, повидать своих, а с другой стороны, воплотить в жизнь мечту старинную нашу с Сашей Андрюшкиным, записать совместный альбом. Ну и, слава Богу, пока всё идёет к тому, что мы его запишем.

Роман: А альбом как будет называться?

Лукич: Альбом будет называться «Мария», ну на данный момент он на 90% уже закончен.

Роман: Понятно. Вопрос будет такой. Когда в последний раз было официальное приглашение и от кого?

Лукич: Последний раз было два года назад. В то время у нас был директор, и каким-то образом вот он и договаривался с рок-клубом «Белый кот», и я приезжал в электричестве. Но пробыл тогда очень немного. Даже почти никого и увидеть не смог. Так, проездом получилось. Но сейчас уже вот две недели мыкаемся.

Роман: В каком сейчас состоянии твой как бы коллектив, ежели такой имеется? И какие изменения он претерпел за последнее время?

Лукич: В сентябре месяце 2002 года переехал в город Санкт-Петербург и вскоре собрал там состав из очень хороших музыкантов, и из бывших музыкантов «Аквариума», «Наутилуса», Алик Патапкин, Гога Копылов, Саша Пономарёв.

Поиграли, порепетировали, но, тем не менее, самую свою любимую, самую последнюю свою программу решил делать с людьми, которых знаю дольше и люблю больше. И, в общем, приехал сюда. И в дальнейшем есть такая мечта, чтобы этот состав: Саша Андрюшкин, я, Герасиненко — чтобы и гастролировали втроём.

Роман: А не нанесёт ущерб это твоему питерскому проекту?

Лукич: Ну, конечно, нанесёт. Потому что он тогда автоматически аннулируется. Но, на самом деле, я, всё таки, думаю, что сейчас расстояния стало полегче преодолевать. Я думаю, что мы сможем существовать такой Питерско-Сибирской командой, всё-таки достаточно стабильно.

Роман: А не кажется тебе, что получаются очень частые смены состава, и этот состав тоже может оказаться нестабильным. Потому что у музыкантов, у тех, с которыми ты сейчас сотрудничаешь, у них тоже очень много планов в других проектах?

Лукич: Ну, здесь, на самом деле, никто точно не знает, насколько долговечен будет тот или иной состав, проект. Потому что когда он создаётся, кажется, что это отныне и на долгие года. А по каким-то объективным и субъективным причинам это часто нарушается. Но я в отношении этого состава более-менее спокоен, потому что, во-первых, очень давно знаю Сашу (Андрюшкина — прим. Автора), и мы уже так не один десяток концертов сыграли, в Москве, в частности. Часто бывает, что Саша с «Обороной» выступает.

Роман: Вот вопрос об «Обороне». Ты же знаешь, что наш друг, Игорь Фёдорович, весьма и весьма эгоистичен и ревнив, то есть к своим планам относится с огромным трепетом и ревностью. Вот, опять же, не думаешь ли ты, что эта ревность начнёт давать о себе знать, и он начнет создавать такие ситуации, чтобы Андрюшкин играл с ним, а не с тобой.

Лукич: Ну, я думаю, что специально вряд ли это произойдёт, а график всегда можно согласовать. Тем более «Оборона», она в последнее время выступает какие-нибудь два-три тура в год, достаточно насыщенных, на несколько недель. И в этом смысле я человек мобильный, и если у «Обороны» будет какой-то жёсткий график, то я смогу подстроиться, чтобы мы смогли с Сашей выступать.А в плане чисто человеческих отношений — там люди все взрослые, у Саши устоявшиеся отношения с Егором и, я думаю, он обладает достаточной теперь независимостью, чтобы играть с тем, кроме «Обороны», с кем хочет. Поэтому, я здесь не вижу проблем.

Эпизод 5.

Тут в процессе интервьюирования происходит перерыв, потому что наша группа, собравшаяся по поводу квартирника Димы Кузьмина, начинает движение к месту, так сказать, событий. Идём к панельному дому, останавливаемся у подъезда. Если честно, то как-то не очень охота подниматься в квартиру, и мы до последней возможности торчим у подъезда и курим по последней сигарете. Но, наконец, всё ж таки, заползаю в лифт и я, и оказываюсь в трёхкомнатной квартире. Очень, как мне показалось, удачная планировка. Из прихожей есть выход на лоджию. Туда мы можем, в дальнейшем, выходить на антракты и перекуры. Все приглашенные располагаются в зале таким образом: Лукич с гитарой и Саша Андрюшкин — на кровати, у входа в комнату, а публика — на пространстве между этой кроватью и окном. На кровати разложены самые разнообразные перкуссионные принадлежности Андрюшкина. Сам Саша воссел, обложившись своим оборудованием, как кудесник, готовый посвятить нас в своё

тайнодействие, или как фокусник.

В процессе ритмического аккомпанирования он берёт то одну свою штуковину (названия ни одной из которых я не то что не знаю, а и не могу даже знать), то другую, и жонглирует ими. Ну, артист, ничего не скажешь.

Ну, о том, как Лукич исполняет свои песни, писать, ясное дело, бессмысленно. Это надо слушать. А вот в перерыве, после серии новых песен и нескольких уже знакомых, я к нему продвигаюсь со своим диктофоном и продолжаю его терзать вопросами.

Роман: Буду тебя дальше пытать. Духовная твоя жизнь как? Как твои молитвы?

Лукич: Ох, духовная жизнь пока очень в скорбном состоянии находится. Потому что суета, суета, какие-то переезды, ремонты и прочее. Поэтому в храм хожу редко, не причащался сто лет и, в общем, здесь мне похвастаться нечем, и большое негодование у меня на себя.

(Эге, думаю я тут про себя. А у меня наоборот, концертная деятельность, так себе, раз в год, по обещанию, так зато для молитвы времени хоть отбавляй. Могу хоть каждый день посещать церковное богослужение, а вот пойди ж ты, в храме, на службе бываю раз в 15 меньше, чем мог бы. Эх, ма! Ещё вопрос, у кого духовная жизнь на нуле.)

Роман: А сколько разводов уже?

Лукич: Роман Владимирович, о чём Вы говорите! Давайте не будем об этом. (Оба смеёмся)

Роман: Просто я тебя как-то спрашиваю. У тебя жена-то православная? А ты мне отвечаешь: у меня все жены православные.

Лукич: (со смехом) Да, это можно в плюс поставить.

Роман: А получается, что они, видимо, православнее тебя оказываются.

Лукич: Ну, возможно. Да. Особенно Рита, она человек очень православный, хороший, и ... Ну, как говорится, есть куда совершенствоваться, зато.

Роман: Ну, понятно, а ты, как бы, не думаешь, что...

Лукич: ...что за базар придется ответить?

Роман: Да нет! Причём тут «отвечать за базар». Что именно противоречие между той жизнью, которая могла бы быть с Ритой, заключается в твоей творческой деятельности. Может, этим надо было бы пожертвовать? То есть, невозможно это совместить.

Лукич: Ну, это очень личностные вопросы и поэтому... каждый человек живёт так, как он может жить и не живёт так, как он не может жить. Поэтому, как уж сложилось, так оно и есть. Тут теоретизировать можно сколь угодно, но вот так сложилось.

Роман: А религиозные твои какие-то духовные императивы в творчестве отражаются каким-то образом?

Лукич: Это, наверное, не ко мне вопрос, а к тем людям, которые меня слушают. Я думаю, должно, потому что я стараюсь нести людям что-то хорошее, что-то светлое. И, наверное, это неотъемлемо связано с моей верой.

Роман: А не считаешь ли ты, что у тебя творчество несколько «литературное»?

Лукич: О, вот этого упрёка я никогда не слышал в свой адрес.

Роман: Только это не упрёк, это вопрос.

Лукич: Я крайне был удивлён, когда один человек мне сказал, что я попал в десятку лучших поэтов Новосибирска. Я был страшно поражён, потому что я всегда относился к своему творчеству как к текстам песен, даже не как к стихам, потому что они таковыми не являются. Они неотъемлемы от музыки.

Роман: Нет, ты меня не понял. Я имею в виду вопрос, не является ли большая часть твоих песен инициированными твоими литературными пристрастиями, пересказом прочитанного. Или ты пишешь песни от жизни?

Лукич: От жизни! Были какие-то там «Дом на дюнах» или «Остров сокровищ». Это вот единственный, скажем так, микроцикл, который был связан с литературой напрямую, а так, я думаю, нет.

Роман: А вот эти вот вещи не являются концептуальным подходом, проявлением известного лозунга «делай сказку»?

Лукич: Может быть, может быть. Я так не задумывался, может быть, над этим. Но это не инициировано, скорей всего. Потому что последнее время я читал, в основном, Достоевского. А последние мои песни, как мне кажется, мало связаны с творчеством Достоевского. Во всяком случае, такой какой-то глубины и мрачности нету. Хе-хе, как это я насчёт глубины! Сам себя закопал.

Роман: Просто, говорят, у тебя начался какой-то период, тебя начали даже к КСП причислять. И тут ты как бы возвращаешься снова к року.

Лукич: А, видишь ли, если ты начинаешь слишком часто выступать в акустике, то наши слабо образованные журналисты тут же начинают причислять тебя к КСП. Только потому, что ты выступаешь один и с гитарой. Хотя, можно было бы играть те же самые песни, взяв хотя бы еще бас-гитариста. То есть они крайне примитивно оценивают творчество, и поэтому вот отсюда это всё и берётся. Нет, просто по определённым объективным причинам очень много приходиться давать акустических концертов, и это невольно отражается на подобных оценках. Но я один раз был на КСПэшном фестивале, где меня плохо приняли, я очень плохо к ним отнёсся, и, в общем, никакого общего языка мы с ними не нашли. Кончилось всё большим скандалом, когда мы все друг друга послали.

Роман: Я просто думал, что у тебя была попытка уйти как-то от рок-эстетики и перестать «рокотать».

Лукич: «Рокотать»? Да, безусловно. И последний наш альбом, который мы пишем, он достаточно тих, и я вот говорил тут друзьям, что в нем практически отсутствует электрогитара, что уже говорит о многом. Рок весь на электрогитаре построен.

Роман: Ну, это возрастное? Устал просто от рокочущей музыки?

Лукич: Трудно сейчас сказать, потому что я же не знаю, каким будет следующий альбом, но я просто хотел записать такой тихий, прозрачный альбом с Сашей Андрюшкиным. И когда мы начали его делать, это произошло естественно, ясно стало, что нам не понадобится жёсткий звук. Но ещё год назад я играл достаточно жёсткую музыку. Поэтому я не могу сказать, что это вот у меня теперь так и будет. Может быть, так и будет, а может быть, через год я буду играть более электрические вещи. Я не знаю, какие напишутся песни. Я не знаю, какие они будут, дай Бог если они будут ещё, следующие. Они во многом будут диктовать форму, в которой они должны реализовываться. Вот сейчас так получилось, что эти песни надо делать в акустике.

Роман: Понятно...

Лукич: (смеётся) Понятно! Равнодушным голосом сказал Роман. Хе-хе-хе...

Эпизод 6.

Поиграв какое-то время на гитаре и попев, Лукич рассказывает такой случай. Лукич, имея в виду Александра, говорит:

— В Новосибирске его медведь укусил. Нет, это же надо было умудриться, в городе Джексона чуть медведь не порвал.

Саша Андрюшкин: Гиблое место! Медведи ходят по городу.

Лукич: Мы пошли гулять по Новосибирску, и где-то в зоопарке Новосибирском, в каких-то там трущобах, нашли клетки с запасными медведями. Это ж надо, там они в клетках сидят, а это — запасные! И там был такой медвежонок...Джексон его погладил, а он лапкой так, динь. Коготочки такие длинненькие.

Роман: Ну так, он же таёжный у нас человек.

Лукич: Женя говорит: где мою порвал куртку? Медведь подрал.

Главное, что это была правда (общий смех).

Потом Лукич с Андрюшкиным продолжают играть. Люди апплодируют.

Лукич: Друзья мои! Если кто-то захочет услышать какие-то песни, прошу говорить. Хотя я уже усёк, какие песни надо играть. Потому что квартирник, в отличие от всех других видов сотрудничества артиста с публикой, наверное, самый хороший и самый интересный, когда можно много узнать такого, что...

Кто-то из публики: Давай Афганскую.

Лукич: Афганскую!? А-а-а! В каком-то сборнике её называли «афганом»?

Кто-то из публики: Я не знаю, как она на самом деле называется.

Джексон: Это про зелёное знамя, наверное.

Роман: Да-да-да! Джексон лежал в больнице с одним чеченцем. Чеченец уверял, что это его любимая песня. Потому что...

Андрюшкин: Народная чеченская песня!

Роман: Потому что, говорил он, про Зелёное знамя пророка этот чувак правильно поёт.

Лукич: Нет, который год уже я пою там бело-зелёное знамя. Это знамя сибирского сепаратизма, старый колчаковский флаг.

Джексон: Чеченец правильно понял!

Все смеются.

Лукич: У нас даже сейчас в Новосибирской области это знамя, то есть, колчаковское, белое и зелёное, и по диагонали идёт такая голубая извилистая лента.

Роман: Ну вот, чеченец и говорит, сепаратисты, говорит, всех стран соединяйтесь!

Лукич: Никакое знамя! Не было знамени! Будем петь краснознаменные стяги!

Роман: А какой там наместник был низложен? Наместник чего?

Лукич: Намекаешь на Федеральные округа? Андрюшкин! Поехали!

Роман: (упорствуя) Какого наместника свергать будем?

Лукич: Ну, второе название у песни «Осень Патриарха». Это, достаточно так, к Маркесу5 относится. Там достаточно все понятно, что за наместник.

Роман: Почитаем!

Лукич: Не знаю! Не читал!

(обращаясь к публике) В своё время у нас был один невиданный чемпионат по «Бриллиантовой руке». У нас мировые чемпионаты проводятся в Омске. И вот, ваш покорный слуга был чемпионом мира. В настольный хоккей я проиграл чемпионат мира. Правда, взял кубок Омска. А по «Бриллиантовой руке» выиграл. Чемпионат мира на лучшее знание фильма «Бриллиантовая рука». Там были очень интересные вопросы. То есть, в начале, в первых отборочных турах, первые вопросы были такие...

Ну когда Миронов встречает Папанова на таможне:

— Товар, как в сейфе!

— А ключ?!

— Как говорит наш шеф, если человек — идиот, то это надолго.

Уезжают, остаётся афиша... Вопрос: афиша какого фильма?

«Зигзаг удачи». Это самые простые вопросы.

Маначер меня хотел убить вопросом: какова была грузоподъёмность крана, который поднимал Сёмен Семёныча Чубуннова (? Горбункова)?

Общий хохот.

— А у нас было всё по-честному. Мало ли кто когда смотрел. Поэтому перед чемпионатом проводился контрольный просмотр. Все смотрят фильм, и потом уже начинаются все конкурсы наши. И Маначер заметил, что, когда показывали эту сцены, я прикуривал или тушил «бычок». Он лихорадочно стал запоминать, что происходит, и он меня сразил в полуфинале. Я говорю: шесть тонн! Он — семь тонн! На тонну ошибся. Потом оказалось, что Маначер тоже не смог ответить на какой-то вопрос. И мы встретились уже в финале. Ну, там я одержал уж победу чистую. Ну, могу сказать, каким вопросом. Я задал вопрос:

— Кем был Лёлик, сыгранный Папановым, до того, как он попал в это бандформирование, так? И почему он туда попал? Причём, всё лежит на поверхности. Надо вспомнить, что в начале 60-х годов была проведена военная реформа Хрущёвым, когда из армии было уволено 500 тысяч офицеров, не имевших высшего образования. По ряду выражений, а именно «такова наша дислокация», или там «начинаю действовать по вновь утверждённому плану», понятно, что Лёлик из бывших офицеров, и, скорее всего, без высшего образования. И вот, в лице Лёлика, мы видим жертву Хрущевской реформы, когда 90% пошли на стройки народного хозяйства, а отдельные личности — вот в такие, теневые организации. Вообще-то, даже лёгкая кинокомедия иногда заставляет задуматься.

Андрюшкин: Что уж говорить о таких песнях, как у тебя!

Лукич: А ты всё это плавно подводишь...

Андрюшкин: Руки чешутся.

Лукич: Почеши...

Смех.

Роман: Это к деньгам, к деньгам...

Лукич продолжает играть.

«Над дождями

Серый костёр дождя,

Побеждённые травы

Неугасимого дня...»

Лукич: В 95-м году, в этом прекрасном городе был записан альбом на фирме IZВА Records, «Ледяные каблуки». И вот присутствующие здесь Женя Какорин, Аркаша Кузнецов...

И там есть две песни... Так или иначе эти песни растыкались по каким-то другим альбомам. А две песни остались только в этом оригинальном альбоме.

Исполняет песню «Продана девушка хорошая».

Лукич: Очень здорово, когда благие намерения реализуются, как даже и не мечтали. Вот мы захотели записать тогда 3 альбома, собрались в эту избушку, возле вокзала тюменского. И за три месяца были записаны «Ледяные каблуки», Чернозём, «Подарок для самого слабого» и Манагер «Быть живым». Потом, по-моему, была продана эта избушка влёт. И довольно дорого.

Аплодисменты, Лукич исполняет «Прощай мачеха беда, здравствуй матушка Победа». Песню завершает колокольчиковый пассаж Андрюшкина, а я завершаю описание этого мероприятия, так как ничего достойного внимания более не вижу.

--------------------------------------------------------------------------------

1(в тескст) «черножопый» (сленг.) — презрительное название для «лиц кавказской национальности», распространённое в нынешней России.

2(в тескст) «формат» — трудноопределимое понятие, придуманное в российском шоу-бизнесе как критерий соответствия требованиям ведущих программ российских FM радиостанций.

3(в тескст) «фуфло» (жаргон., феня) — нечто пустое, несерьёзное.

4(в тескст) акустический концерт на квартире у друзей.

5(в тескст) имеется в виду писатель Габриэль Гарсия Маркес.

Печатается по материалам журнала ТОПОС, "Мифология музыки, мифология жизни №25"

Роман Неумоев, 18.07.2003