Кирилл Захаров – личность известная далеко за пределами Алтайского края. Это объясняется не только широким спектром профессиональных контактов Кирилла, но и разнообразием его музыкальных интересов.

– Тебя называют по-разному: архивариус алтайского рок-н-ролла, рок-журналист… Какое из определений считаешь более верным?

– Всё-таки архивариус… Причём я бы не стал ограничиваться сферой рока. Мне интересна всякая «живая» музыка. Более верно будет сказать, что я – человек, пишущий о музыке; критик, аналитик. Опять же, круг интересов не замыкается на пристрастии к одному стилю. Меня увлекает любая музыка, сделанная талантливо.

Знаковая покупка

– Что возникло раньше: желание искать и коллекционировать или желание исследовать музыкальное пространство и писать об этом?

– Трудно сказать определённо. Скорее, оба увлечения возникли одновременно. В 1991 году я пошёл в магазин за хлебом и увидел на прилавке книгу Александра Алексеева, Андрея Бурлаки и Алексея Сидорова «Кто есть кто в советском роке». Книга меня захватила. До этого мой музыкальный «рацион» ограничивался потреблением того, что показывали в «Программе «А», «МузОбозе». Книга открыла неведомый для меня прежде мир. Я стал искать информацию о группах, их фонограммы. Кстати, было мне тогда 10 лет. Позже увлёкся электронной музыкой. А в 1997 году взял в руки тетрадь в клетку и создал рукописный журнал «Клаус», который был так назван в честь одного из основателей немецкой школы электронной музыки Клауса Шульце. (Klaus Schulze – немецкий музыкант, работающий в жанре электронной музыки – прим. авт.). В журнале я писал обо всём. Помимо исследований творчества российских электронщиков, были рецензии на творчество таких групп как «Миссия: Антициклон», «Мегаполис», а также местных музыкантов. В этот период я уже стал обращать внимание не просто на свои эмоции от музыки, но и на «технические стороны» творческого процесса: кто, на чём и как играет и т. п. Так всё начиналось.

Поиски и диалоги

– Ты пишешь о музыке. Что для тебя ближе: интервью или рецензия? В какой роли чувствуешь себя более гармонично: в роли повествователя или в роли исследователя «от музыки»?

– Мне нравятся обе роли! Я – историк по образованию, и сам Бог велел быть хорошим рассказчиком. Жанр интервью мне близок и приятен. Но и анализировать музыку, «копаться в деталях» тоже весьма увлекательно. Многим меломанам знакомо имя саксофониста Альберта Рачкина. Мне было известно, что человек с таким именем играл некогда в легендарной питерской группе «Мифы». В голове возник вопрос: «Не тот ли это Рачкин?». Позвонил Евгению Колбашеву, а он засомневался. Говорит: «Навряд ли… Я бы знал». Когда всё-таки нашёл телефонный номер Альберта, тот развеял мои сомнения. Я удивился: «Почему вы никогда не рассказывали об этом?». А саксофонист ответил: «Так меня прежде никто и не спрашивал».

– Ты разговаривал со многими известными музыкантами. Диалоги с кем из них особенно впечатлили тебя?

– Из последних по времени разговоров – беседа с басистом группы «Мумий Тролль» Женей Сдвигом. Собственно интервью не состоялось, но получился довольно интересный разговор. Музыкант занимается делом, близким моему, – отыскивает записи групп дальневосточного региона, игравших в прежние годы. Полноценное и информативное интервью состоялось недавно со знаменитым Юрием Наумовым (см.снимок). Кто слушает такую музыку, знает, что это фигура огромного масштаба, самобытный автор. Кстати, в разговоре с ним выяснилось, что свою первую пьесу автор создал здесь, когда в детстве приезжал вместе с отцом ловить рыбу на Катунь.

Свои звёзды

– Мог бы дать краткое заключение о сегодняшнем состоянии алтайской музыки? Развивается ли она и если да, то какие стили и направления развиваются наиболее продуктивно?

– Думаю, что положение дел в алтайской музыке не сильно отличается от того, что происходит в музыке Новосибирска, Екатеринбурга, Тюмени и других городов и регионов. Не важно, популярная ли это музыка, клубное движение или андерграунд. Всё находится приблизительно на одном уровне и движется в одном направлении. Большое значение имеет способность договариваться с «большим музыкальным миром». Это умение мне очень импонирует в Льве Шапиро.

Когда из радиоприёмника звучит: «Самый лучший день», а я говорю, что песня написана моим товарищем, окружающие часто не верят. Из того, что ещё происходит сегодня и что очень обнадёживает, – возвращение в музыку Миши Большакова. (вокалист культовой барнаульской группы «Папа Карло» – прим. авт.). Его нового лаунж-проекта я пока не слышал, но, почти уверен, это будет ново, оригинально и свежо.

– Кого из местных музыкантов, творящих сегодня, ты бы мог отнести к фигурам, способным быть востребованными за пределами Алтайского края?

– Если говорить именно о рок-н-ролле, то это «Территория 22 RUS» и Настя Артёмова со своей группой, имеющей очень крепкий, хороший состав. Что касается Свата, то, не сомневаюсь, если грамотно поработать с тем, что он делает, учитывая уровень его текстов и музыки, его восхитительные эксперименты со всей этой сибирско-индейской тематикой, он бы мог вихрем ворваться в мир российского андерграунда. Вот, к примеру, есть небезызвестная группа «Крематорий». Её не каждый день можно увидеть по ТВ, а Армена Григоряна сложно назвать представителем шоу-бизнеса. Тем не менее музыканты активно выступают, записываются, а лидер группы – популярная личность. Я думаю, что «Территория» способна на уровне, ничуть не ниже «крематориевского», гастролировать по России и быть очень и очень востребованной.

– Мы знаем, как много рок-фестивалей было в конце 80-х и начале 90-х (несколько «Рок-Периферий», «Рок-Азия»). Помним о регулярно проводимых в середине – конце 90-х «Рок-сессиях». Сейчас число таких мероприятий уменьшилось. Есть ли намерения вернуть традицию проведения рок-фестивалей, возможно, на каком-то новом уровне?

– Самая большая надежда на фестиваль в Горной Колывани. В этом году он имел байкерскую подоплёку. Сам я по ряду причин не участвовал в фестивале, на следующий же год являюсь одним из организаторов. Теперь мероприятие не будет иметь никакой специализации; задумывается оно как фестиваль живой музыки, направленный на пропаганду творчества молодых коллективов Сибири. Да и вообще, что касается будущего алтайской музыки, я остаюсь оптимистом. Музыка жива, музыка развивается, иногда возвращается из прошлого, но всегда в новом, изменённом виде.

Интервью- Жанна Щукина