Беседа Кирилла Захарова с Евгением Чикишевым (гр. ДЯДЯ ГО) и Вадимом Макашенцем (гр. ТЕПЛАЯ ТРАССА) 17.10.2007, г.Барнаул

К.З.: Какие цели ставились вами в начале творческого пути? Были ли они достигнуты?

Е.Ч.: Да я, собственно, больших целей и не ставил. Во многом мне помогали люди, которые были рядом.

В.М.: А помнишь, как ты начинал весь в цепях, что-то кричал, вопил...

Е.Ч.: Да меня колбасило по металлу, поскольку надо было о себе заявить, мол, услышьте меня, а если не услышите, я вам цепью по башке. То есть юношеский максимализм привел к спокойствию музыкальному. А цель чем ограничена? Если тебе не дано свыше дойти до цели, то будет страшный облом. Он может случиться в любой момент. И всё зависит от того, готов ли ты к этому облому – это и есть цель в движении. То есть цель может быть во мне, а может быть и сбоку.

В.М.: А я не ставил никакой цели. Она уже стояла до меня много лет назад. Как эту задачу поставили перед человечеством, каждый ее и решает в меру своих возможностей. У меня одна цель – спасти свою душу от когтей этого рогатого и нечистого, который всех достаёт на этой земле, ну и поразить его заодно, облегчить всем жизнь. Такой вот ход конём.

К.З.: Женя, что сегодня представляет из себя группа ДЯДЯ ГО? Твои отношения с бывшими музыкантами команды.

Е.Ч.: Мне кажется, что некоторые люди неверно воспринимают моё имя в миру, ассоциируя название ДЯДЯ ГО со мной. Дядя Го – это герой сказки в звуковом оформлении. Поэтому люди, которые так или иначе соприкасались со мной по жизни, по-прежнему занимаются своими вещами, будь то профессия сантехника или врача. Чем занимается ДЯДЯ ГО сейчас? Если иметь в виду причастность меня к этому коллективу, то я пишу песни, по мере их прихода. Намечается концерт, посвященный 20-летию группы, есть люди, которые на сегодняшний момент рядом. ДЯДЯ ГО жив. Но я знаю, что с самого начала его надо было лишь как-то обозначить. То есть он и не рождался, он был, и мне было дано его увидеть. И возможно, когда я умру, Дядя Го будет продолжать жить, потому что Дядя Го может называться совершенно по-другому, например, «Вадик Макашенец», поскольку Вадик соприкасался с ним и принес определенную пользу, как и многие другие люди. Если мне судить о положительном или отрицательном, состоялось или не состоялось творчество ДЯДИ ГО, я бы слукавил, поскольку у нас существует музыка, если есть уши, а я делаю ее только для тех людей, которые мне близки. Усилия мои сводятся к тому, чтобы сказать им, что я осознал в этой жизни, до них докричаться. Другое дело, хватает у меня сил это сделать или нет. Поэтому я прилагаю все усилия, чтобы собрать всех тех людей, которые могли бы мне в этом помочь. В этом вопросе, как ни странно, усилия сходятся с целями.

В.М.: Илья-то будет? Я с ним на днях разговаривал, он из Дании вернулся. ( Имеется в виду Илья Усатюк- К.З. )

Е.Ч.: Я постараюсь его пригласить, чтобы какая-то песня прозвучала с его участием из программы «Картинник». С Петром я разговаривал, он подтянется с ДРУГИМИ ДЯДЯМИ.

К.З.: А Подорожный?

Е.Ч.: Он звонил мне, выражал сострадание по поводу смерти моего брата и отца. Я ему очень благодарен. Человек, на мой взгляд, совершенно адекватен к миру. Это положительный момент.

В.М.: Я давно с ним не общался, единственное, что я могу для него сделать - это молитвой вытаскивать из той ямы, в которую он попал. Потому что молитва, любовь и прощение – это единственный выход из любой вражды.

К.З.: Вадик, расскажи о гастролях ТТ в Екатеринбурге.

В.М.: Самое мощное православное движение при Екатеринбургской епархии: там и радио, и телевидение, и издания выходят. Нас пригласили вместе с Неумоевым не церковь, а люди, считающие себя Русскими православными, занимаются культурными программами. Нас пригласили от движения воцерковления Русского общества, которое происходит так или иначе в наше время. Концерт был в Музее Истории Екатеринбурга, который открылся буквально на днях перед этим концертом в совершенно новом здании, шикарном, большом. Это был первый концерт подобного рода. Там вообще зал не очень приспособлен к концертам, тем более для такого рода, для панк-рока. Публика была вначале слегка в недоумении. Люди приходили, не отдавая себе отчета, куда пришли. Группу знали, но не знали, что из этого получится. Тем более мы в электричестве приехали, Неумоев один приехал. Сразу с поезда меня с Ромычем повезли в Екатеринбургскую епархию, на съемки на телевидении. На телевидении мы отвечали на странные вопросы, потому что православные – странные люди, православие – странная религия, она не от мира сего. Тот, кто по-настоящему православный, выглядит странно, задает странные вопросы, одет странно, у него странный такой огонек в глазах. Выражение лица странное, у него семья может быть странной, и дом, где он живет. Он странник по жизни. Если мы настоящие, мы странные. Мы с Ромычем странные были. Я странный был, потому что с похмелья был с жуткого, я сидел такой странный. А Ромыч очень говорливый человек. На любой вопрос он отвечает быстро и грамотно. А я поддакивал: «Да я согласен. Да я тоже так считаю». Такая съемка была у нас на телевидении. И концерт, думаю, был тоже странный. Супер, конечно. У нас барабанщик есть такой, сезонный, приятель – барабанщик. Он музыкант-профессионал, в Москве живет и работает, зовут его Гоша. Он хороший музыкант, зарабатывает этим себе на жизнь. У него своя установка, машина, на которой он ее возит. Его приглашают, у него много друзей и знакомых, которые его рекомендуют. У него нет состава, с которым бы он постоянно играл. Достаточно две репетиции, чтобы понять, о чем идет речь. Он с нами ездил и классно отыграл. Мы все там здорово отыграли. Ромыч выходил во время нашего выступления и подыгрывал на губной гармошке. Во время его выступления выходил Раждаев, кстати, Неумоеву очень понравился Раждаев, он сказал, что это первый музыкант в его истории, в его жизни, который сразу въехал просто в самую суть его музыкальной ткани. Он очень хотел потом сотрудничать, был разговор после концерта, был затем концерт в Москве на 20-летие ИНСТРУКЦИИ, но насколько было хорошо в Екатеринбурге, настолько было плохо в Москве, где был концерт, по-моему, в клубе «Табула Раса». Я тоже был на том концерте, Андрон там был. В Екатеринбурге гармонично всё сошлось, звезды сошлись, как это и должно быть по-хорошему.

К.З.: Следующий вопрос довольно интересный я задам вам обоим. Как менялись ваши музыкальные вкусы в течение жизни?

Е.Ч.: Когда ты ешь лук, он напрямую вызывает реакцию на слезы. А слезы – это реакция на какой-то эмоциональный всплеск. Но результат-то один. Поэтому, что касаемо сердца, то какая бы вещь не появлялась бы в моей жизни, если она вызывает слезы, биение сердца усиленное вызывает внутреннюю химическую реакцию соразмерно появлению. А то, что мне предлагают повседневно в нашей стране, я всегда воспринимаю открыто. Вкусы менялись соразмерно с поющей старушкой во дворе, которая поет, зарабатывает себе на жизнь. Или, скажем, в Кельне я встретил австралийца, который... есть такая интересная труба, при помощи которой австралийские шаманы вызывают дождь или наоборот изгоняют над своей деревней. Это тоже было искренне. Поскольку не было у меня никакого планирования того, что я должен освоить такой стиль как пост-панк, поскольку были люди из этой области, либо хэви-метал по жизни. Поскольку формирование группы происходило еще с тех времен, когда я еще в попсовой команде играл с Петей Черных. Меня уже, честно говоря, и по-серьезному интересует сегодняшний отклик на предметы, которые меня окружают. И я готов по-настоящему откликаться этим – потому вкус может формироваться любым явлением природы. Любой предмет извлекает свое направление, свой стиль в музыке. Если ты думаешь, что я ухожу от ответа, что формировало, я не собираюсь этого делать. Вспомню таких людей, как Бьорк, Джима Моррисона. В свое время мы контактировали с таким человеком, как Коля Гнедков. А Шао и Вадик – тут вообще говорить не приходится, мы всегда рядом, мы друг другу что-то передаем. Эти люди, которых я назвал в отношении звука и вибрации к миру, близки к моему взгляду.

В.М.: А я панков всегда слушал. Женька, видишь, он музыкант, а я поэт. Я слушал, скажем, КРУИЗ постольку, поскольку это была одна из тех групп, которые можно было тогда услышать, когда я в школе учился – КРУИЗ и так далее. Но меня привлекало слово, прежде всего. Поэтому Высоцкий для меня был важнее КРУИЗА в то время, МАШИНА ВРЕМЕНИ тоже была важнее КРУИЗА, поскольку с точки зрения словотворчества более высокий уровень уже был. Ну и.т.д, и.т.п. Как по лестнице здесь нужно идти и рассматривать группы с точки зрения слова, которые я слушал, которые на меня повлияли как на поэта и слушателя, которые сформировали мои вкусы. Это группы ПИКНИК начала 80-х, КИНО, естественно, уральский рок стал о себе заявлять в лице группы УРФИН ДЖЮС, допустим, а потом КАБИНЕТ. УРФИН ДЖЮС мне очень был близок и интересен, потому что для того времени это был шок. Помню, пришел к нам электрик, а я сижу у себя в спальне и слушаю УРФИН ДЖЮС. Это 83-й год. А электрик, парень такой, ковырялся в розетке, потом заходит ко мне в спальню и говорит: «Что это было?» Настолько для советского человека это было шокирующе. На русском языке и музыка совершенно необычная, не похожая на то, что по ТВ и радио можно было услышать для обычного среднего советского человека. Для меня русский рок был явлением больше чем музыкальным, выходящим за рамки окружающего мира. Это была дорога отсюда, которая вела в запредельные какие-то дали. Это русский рок для меня до сих пор как явление и существует.

К.З.: А в панк-рок ты въехал уже после армии?

В.М.: Панк-рок. Что такое панк-рок? Допустим, гр. ДК – это же панк-рок. Группа КИНО тогда панк-роком считалась. Цой относил себя к панк-явлению!..

К.З.: Но ведь то, что было в Питере и то, что в Сибири абсолютно разные вещи...

В.М.: На самом деле вещи-то одинаковые, но немножко в другой форме.

К.З.: И всё же называть Цоя панком – это не правомерно.

Е.Ч.: Здесь существует нить на первый взгляд между простой попсовой вещью и между самой отчаянной панковской командой – но может так получится, что те ноты, которые изначально нес в себе панк-рок в Англии, может нести и человек, попавший волей божьего промысла на попсовую сцену своей искренностью и протестом. Нас же тоже называли всяко – и барокко-рок, и авангард, и арт-рок.

К.З.: В журнале «ПНС №2» ты, Вадик, писал, что лучшее выступление ДЯДИ ГО было в декабре 89 г. в АГУ перед Г.О.

В.М.: Это было не лучшим выступлением ДЯДИ ГО, оно было своего рода знаковым. Выступление подводило итог в творчестве ДЯДИ ГО, я это воспринимал именно так. Это всё на моих глазах происходило, и я сопереживал истории движения музыкантов ДЯДИ ГО, их развитию. Люди в группе могли реализовывать свои идеи как угодно, как душа пожелает, чему пример Николаша, царствие ему небесное, который занимал определенное место в группе, этот человек нес в себе часть этого общего креста, участвовал в творчестве группы не как музыкант или администратор, и не как идеолог, а как...

Е.Ч.: Как несущий определенный поток энергии.

В.М.: Я даже аналогов этому явлению не встречал. Эта тусовка ДЯДИ ГО, в которую входили совершенно разноплановые люди и все выполняли какую-то свою задачу. Вот какую роль сыграл, например, Андрон? Причем роль-то он сыграл, но какую, попробуй объясни.

Е.Ч.: Сказанное слово, прикосновение, поцелуй в ночь на Ивана Купала во время рок-фестиваля мимо проходящей девушки. Она может оказаться несказанной и непревзойденной по сравнению с тем, кто отыграл в группе лет 15.

В.М.: Это же как раз и есть рок-музыка. Сколько уже лет, десятилетий пытаются найти определение, и никто не может сформулировать, понять и осознать, что это за явление. Как повлияло, например, что когда мы все полетели в Москву (видимо , на фестиваль "Индюки-91"- К.З. ), я пронес с собой спирт, понимаешь? И мы пили этот спирт в полете, а потом с похмелья кого-то там осенило, Женьку, например, написать текст. Настолько это всё взаимосвязано.

К.З.: 13 ноября исполняется 10 лет с момента гибели алтайского поэта Евгения Борщева. Что вы можете о нем вспомнить?

В.М.: Ну у меня воспоминания какие о Женьке Борщеве. Я с ним познакомился на «России». Тогда у него была жена Ася, и он был Асин соответственно.

Е.Ч.: Она еще у меня училась на гитаре играть, посещала культпросветучилище. Женя – это один из людей, который в поэзию внес совершенно свежий взгляд. Может быть, кто-то по глупости, по скорости восприятия, называл его сюрреалистическим, сравнивал, может быть, с проявлением серебряной поэтической мысли – Цветаева, Пастернак, Ахматова, Мандельштам. Да, отголоски и само отношение к ним, оно наверное было сродни, он таким же образом, вчистую воспринимал этот мир грубо говоря, адекватно. И в то же время очень субъективно, потому как такие герои поэзии (у меня есть его несколько рукописей), у них возникают такие образы, в которых можно разбираться, может быть, с космологической точки зрения, поскольку они герои либо будущего, либо настоящего. Тем не менее вещи, которые он делал, были очень современными. Он принимал активное участие в голодовке против Катунской ГЭС, которая была воспринята соразмерно с его физическим телом. Он мог позволить себе голодовку и собирание подписей против. Он не отделял мира от своего тела. Очень многим людям и мне в частности было чему поучиться – не разделять мир и свое тело. Для него, может быть, существовала Катунская ГЭС и смерть определенного участка природы как смерть определенной части своего тела. Для него это было как естество. Китайцы говорят: «Я есть единое целое», он и в поэзии был таким, одним из выдающихся поэтов. Написал очень много, очень много не опубликовано, как в самиздате было, так и осталось.

В.М.: Я только скажу, что Женька действительно был яркой личностью. Для меня это очень важно было, потому как эту истину «поэт в России больше, чем поэт» я воспринимал всегда очень близко. Для меня было важно увидеть в поэте, которого близко знал, видеть личность, человека больше, чем поэта, имеющего гражданскую позицию, которая выходила за рамки каких-то мирских представлений, поскольку мир воспринимал он духовно. Он был выше духом каких-то материальных вещей и о торжестве духа, вся его поэзия, то есть жизнь – как песня, жизнь – как поэма. Он мучался, плакал, страдал, был человек очень живой. В то же время очень сильный человек, светлая личность. Вечная ему память.

К.З.: Ваши симпатии к алтайской музыке?

В.М.: В Москве это группа ДУРАКИ, Том Цой из алтайской музыки. В Барнауле Настя Артемова нравится очень, потом Сват есть, гр. ТЕРРИТОРИЯ, которые нравятся, Кобзарь Слава. Что касается Оптимиста, то я его знаю как хорошего организатора, который всегда пытался нам помочь, но песни его мне не близки. Из новых я никого не знаю.

К.З.: Женя, а как с позиций музыкального педагога ты оцениваешь, скажем, группу Кислова?

Е.Ч.: Как музыкант Кислов – это человек, работающий в определенном формате, несет на себе очень большой груз и сформировался как представитель шоу в музыке. Человек, несущий в памяти своей 2 тысячи песен, которыми можно пользоваться при любом концерте.

К.З.: А когда-то Кислов числился в барнаульском рок-клубе.

Е.Ч.: Да, но Володя Кислов представлял собой музыку европейского порядка. Сейчас контекст сибирской рок-музыки, в частности Алтайского края, никакого отношения к В.Кислову не имеет. Этот человек работает как трудяга в становлении процветания алтайского шоу-бизнеса. Володя, в общем, трудяга от шоу-бизнеса.

К.З.: Мне приходилось слышать мнения, что гр. 9 – это яркие представители конъюнктуры. Ты, Женя, что можешь сказать?

Е.Ч.: Все мы подстраиваемся под конъюнктуру. Другой разговор, что человек решает свои проблемы соразмерно с этим миром и Богом.

К.З.: Пора заканчивать разговор. Что скажете напоследок?

Е.Ч.: Погода хорошая. Солнце светит. А когда оно потухнет, людям придется изголодаться. Я могу сказать одно – нет границ любви, причем мне трудно сказать в словах, как смог ее выразить. А в чем выразить любовь – это как получится.

В.М.: Хочу обрадовать всех, альбом мы дописываем. Он будет состоять из 17 песен, в основном новые песни, но есть и старые. С женским вокалом.

Е.Ч.: Женщинам, кстати, привет! Целую их в звезды.

В.М.: И я целую. Всех целуем, любим, верим и хотим увеличить количество добра в мире! Это задача настоящего художника. И не только добра, но и искренности. Очень много лжи, фальши. Эта фабрика по производству жизни, которая работает сейчас – это отравление атмосферы. В Москве ураганы проходят. Здесь тепло, там снег. Аномалия эта крушит башни многим людям. Несмотря ни на какие аномалии, не терять чувства реальности. Надо больше позитива, веры и терпения. Вообще в Сибири люди более открытые, чем в Москве. Здесь больше доверия, больше жизни, больше контакта. Хотелось, чтобы это ценилось сибиряками. Всё-таки на такой земле выросли и живем.

Е.Ч.: Говорят, что скифы изобрели штаны и седла. Я думаю, что они к тому же еще и колесо изобрели. Поэтому авторство вот В.Макашенцу, потому что он скиф. Есть у нас еще барабан, в который больше помидоры и огурцы не кладут, а бьют в барабан. Именно вот в эти бочки, в которых солили огурцы. Поэтому приходите, стукнем. И я надеюсь, кое-что вспыхнет. Сначала в нижней части тела, а потом перейдет, надеюсь, в мозг. А потом обратно, и если повезет, споем еще!